Я тебя сочиню, словно песню, по нотам -
Твой задиристый смех, твой родной баритон,
Древнерусское в них мне почудилось что-то,
Отголосок далеких былинных времён.
Там Иванушка шапкою ловит жар-птицу,
Приручает улыбкой конька-горбунка,
Там Емеля на печке за щукою мчится,
И молочно-кисельная вьётся река.
Ты Иванушка мой, простодушный, вихрастый,
Но обласканный солнцем-Ярилой стократ,
Убаюканный в люльке напевом о счастье,
Тем, что гуслей волшебные струны хранят.
Не понять чужеземцам, жестоким и жадным,
Угодившим бесчестью и трусости в плен,
Как же так на Руси повелось, что Иваны
Верой в сказку страну поднимают с колен.
Лаптем щей отхлебнут - и сразятся со Змеем.
Сивку-бурку отпустят - и справят покос.
Ничего не боятся они, всё умеют.
И не вешают Вани веснушчатый нос.
Ты Иванушка мой, шутишь всё отчего-то,
Ты один Несмеяну умеешь смешить!
Я тебя сочиню по куплетам, по нотам,
Словно песню, с которою радостней жить!
Твой задиристый смех, твой родной баритон,
Древнерусское в них мне почудилось что-то,
Отголосок далеких былинных времён.
Там Иванушка шапкою ловит жар-птицу,
Приручает улыбкой конька-горбунка,
Там Емеля на печке за щукою мчится,
И молочно-кисельная вьётся река.
Ты Иванушка мой, простодушный, вихрастый,
Но обласканный солнцем-Ярилой стократ,
Убаюканный в люльке напевом о счастье,
Тем, что гуслей волшебные струны хранят.
Не понять чужеземцам, жестоким и жадным,
Угодившим бесчестью и трусости в плен,
Как же так на Руси повелось, что Иваны
Верой в сказку страну поднимают с колен.
Лаптем щей отхлебнут - и сразятся со Змеем.
Сивку-бурку отпустят - и справят покос.
Ничего не боятся они, всё умеют.
И не вешают Вани веснушчатый нос.
Ты Иванушка мой, шутишь всё отчего-то,
Ты один Несмеяну умеешь смешить!
Я тебя сочиню по куплетам, по нотам,
Словно песню, с которою радостней жить!